Во деревне у реки
в базарную гущу
выходили мужики
на Ивана-Пьющего.
Тут и гам, тут и гик,
тут летают локти,
тут и пели сапоги,
мазанные дегтем.
Угощались мужики,
деликатно крякали,
растеряли все кульки,
гостинцы и пряники:
А базар не в уголке,
его распирало,
он потел, как на полке,
лоснился, как сало.
У бабонек под мышками
выцветала бязь.
Базар по лодыжку
втоптался в грязь.
Но девки шли павлинами,
желая поиграться
с агентами длинными
в пучках облигаций.
А пономарь названивал
с колокольни утлой,
малиновым заманивал
еще намедни утром.
Тальянки ж в лентах-красоте
наяривали пуще,
как вдруг завыло в высоте
над Иваном-Пьющим.
Делать было нечего,
базар взглянул туда:
там самолет кружился кречетом,
а на хвосте его — звезда!
И, слушая, как он поет,
базар, казалось, замер,
базар впивался в самолет
трезвевшими глазами,
а тот белел со злости,
сияя как пожар...
...До горизонта — гостя
провожал базар.